Читать книгу 📗 "Дорога – мой дом (СИ) - "Alex O`Timm""
Иногда, выбрав для себя, какой-нибудь островок, мы приставали к берегу, Санька, тут же собиралась и уходила в лес на охоту, откуда всегда возвращалась с дичью. Я за это время, успевал нарубить дров, для следующего перехода, или поудобнее, как мне казалось, переложить вещи на баркасе, а пришедшая с охоты подруга, тут же начинала возмущаться тому, что, она ничего не может найти. Впрочем, все это было делано, и мы просто наслаждались общением, и тем, что можно просто жить, не особенно заботясь о завтрашнем дне.
На корме нашего баркаса я соорудил небольшой навес, из куска парусины спадающего на оба борта лодки, внутри, было хоть и не очень просторно, но вполне хватало места для того, чтобы было удобно лечь и провести ночь, не опасаясь того, что внезапно начавшийся дождь, вымочит тебя до нитки. На остальной части, были сложены наши вещи, припасы в дорогу, и все это также было укрыто почти непромокаемой тканью.
Однажды Санька вернулась с охоты несколько взволнованной. На вопрос, что произошло, она показала мне прямой золотой крест и перекрещенными позади него мечами, с зеленой малахитовой вставкой в центре которой стояла дата «1918» сверху была прикреплена бело-зеленая лента, позади имелся номер и крохотная надпись: «Освобождение Сибири».
— Где ты его нашла? — Удивленно спросил я.
— Тут недалеко четыре могилы, с крестами. На одной из них табличка с надписью: «Штабс-капитан Киселев Николай Васильевич. Исполнивший свой долг, до конца» и дата 29 октября 1919 года. Там же был укреплен этот крестик.
Разумеется, мы, тут же отправились на это место. Первое, что мне бросилось в глаза, едва мы добрались до могил, так это то, что сооружены они были не по православному канону. А ведь тогда, да в общем-то и сейчас, на это обращают внимание в первую очередь. Поэтому подумав, я высказал Саше мнение о том, что это и не могилы вовсе.
— С чего ты взял? — Удивленно воскликнула она.
— Ну смотри сама. Русских, точнее православных, хоронят головой на запад, а крест ставят в ногах на востоке. Чтобы когда в соответствии с христианскими догматами произойдет воскресение мертвых, первым, что увидит умерший в день Страшного Суда, станет священный символ распятия. Другая причина установки креста в изножье могилы заключается в том, что при наступлении Воскресения восставший из могилы сможет опереться на него. Таким образом, крест выступает как источник света для души и опора для тела. Здесь же могилы расположены так, что крест находится на юге, а изголовье на севере.
— И правда, я как-то не обратила внимания.
— И потом, я где-то читал, что Николай Васильевич Киселев, тот самый штаб-ротмистр, который эвакуировал золото из Тобольска как раз в октябре 1919 года, после того как довел пароход «Пермяк» до Сургута, отправился дальше в сторону Енисея. А после где-то в двадцатых годах его видели во Владивостоке, где вроде бы он был захвачен в плен японцами, которые пытали его на предмет спрятанных сокровищ. Похоже эти могилы, как раз и есть те самые сокровища, часть которых оказалась в том тайнике под твоей избушкой, а другая, из тех, что вез пароход «Пермяк». Вот тебе прямой намек, кстати.
Я указал девушке на орден, найденный ею.
— Я слышал, что хоть эти ордена и были изготовлены по указанию Колчака, но никому так и не были вручены. И в тоже время, они были изготовлены но и вся изготовленная партия орденов исчезла неизвестно где. Имеется только описание награды, и более ничего. Здесь же похоже явный намек на то, что это ничто иное, как захоронение той части казны, что находилась на пароходе «Пермяк» направляющимся в сторону Обь-Енисейского канала. То есть туда, куда движемся сейчас мы.
— Ты не хочешь убедиться в этом?
— Пожалуй, что и нет. — ответил я минуту полумав. — Это всего лишь предположение, а мне что-то не хочется разрушать чьи-то могилы, только из-за того, что они построены на по канону. Если бы быть точно уверенным в этом, тогда другое дело, а так, пусть все остается, как есть.
— А как же быть тогда с этим?
— Оставь себе. Учитывая, что эти награды, так никому и не вручили, когда-нибудь этот орден будет стоить целое состояние, только потому, что он, один единственный в своем роде. Ну или останется как память о сегодняшнем дне. А не хочешь, так и укрепи его обратно на крест. В конце концом ротмистр действительно исполнил свой долг до конца, и никто не знает, где на самом деле хранятся эти сокровища.
Саша посмотрела на награду, находящуюся у нее в руках, зачем-то осторожно првела пальцем по кресу, как-бы погладив его, а после укрепила ее на то самое место, где она находилась и до сих пор.
На основное русло Оби, вышли много ниже предполагаемого места, опять свернув не в ту протоку, и пропетляв по речке, которую в итоге местные обозвали как Катесовский Ёган, лишние три дня. Но зато оставили Сургут далеко позади, а в Пеньково, нас встретили, как самых желанных гостей. Истопили баньку, досыта накормили, и все это, только ради того, чтобы узнать, что там новенького в мире делается. Все-таки торговля по Оби практически сошла на нет, и Пеньково, которое раньше служило остановкой почти для всех проплывающих мимо судов, сейчас оказалось почти в полной изоляции. После пары дней отдыха, мы отправились дальше. Лодку загрузили чуть ли не до самого верха грибами и ягодами, только из-за того, что мы согласились поделиться с местными парой сотней патронов, с которыми в селе, была большая нужда. Учитывая, что у нас был довольно большой запас, отдать меньше трети было не жалко, тем более, что нас так хорошо встретили.
Едва вышли на основное русло реки, как поднялся сильный попутный ветер, и наш баркас, понесся словно гоночный катер, пришлось даже частично приспустить парус, чтобы ненароком не наломать дров. Уж не знаю, какая в итоге вышла скорость, но мимо Нижневартовска пролетели как на крыльях, решив, что пока дует попутный ветер, стоит нагнать упущенное время. Ветер начал стихать к исходу вторых суток, все это время, мы практически не останавливались, чаще сменяя друг друга на руле, прямо на ходу. Только когда стало совсем темно, и я опасаясь разбить баркас, постарался осторожно подвести его к берегу, и привязался к стоящим у кромки воды деревцам. И то до самого утра ветер буквально завывал над ухом, а баркас раскачивался так что грозил сорваться с места.
В Александровском, пришлось швартоваться к берегу, и здороваться с местной властью в лице, худого как щепка милиционера со старшинскими петлицами, и наганом, свисающим с пояса на ковбойский манер. Тот всего лишь поинтересовался целью нашего путешествия, и с радостью помог нам избавиться от большей части припасов, что загрузили нам в Пеньково, правда надо отдать должное заплатив за каждый купленный фунт, грибов и ягод. Как-бы то ни было, а снабжение, даже с учетом карточной системы, оставляло желать лучшего. Тем более в отдаленных поселках.
Как оказалось, Александровское уже относилось к Томской области, а до самого города было чуть больше семисот километров. Правда нам он был не нужен. Уже через пять дней мы наконец добрались до Тогура, до которого выходило чуть больше трехсот верст, и свернули из русла Оби, на ее приток, именуемый Кеть. С этого момента, начался самый трудный участок нашего пути. А позади остался почти целый месяц, точнее двадцать пять дней, пройденного пути.
Три сотни километров до Полуденовки двигались, целых двенадцать дней, преодолевая за день едва ли три десятка верст. Кеть большей частью проходит в пойме, заросшей с обеих сторон лесом, и потому ветра здесь практически не бывает. Если чуть и подует, то стоит пройти очередную протоку, или зайти за излучину, как он тут же прекращается, или начинает дуть совсем не туда, куда нам хотелось бы. Может опытный яхтсмен, или рыбак, сызмальства ходящий под парусом, был бы доволен и таким ветерком, но лично я пока мог ловить только попутный. У Саньки опыта может было и чуть побольше, но ненамного. Первое время, пытался садиться на весла. Но из-за ширины баркаса, в одиночку загребать обеими веслами, очень неудобно, а привлекать к этому девушку, я считал неправильным. Она конечно не отказывалась, и сама садилась на весла, стоило мне только занять место, но я чувствовал, что это для нее тяжеловато. В какой-то момент, попробовал тянуть баркас за веревку, вспомнив, как это делали бурлаки, причем не только на Волге, но и на Иртыше тоже. Что самое интересное десяток женщин, спокойно тащили тяжеленую баржу вверх по реке, не особенно и напрягаясь.
